— Точно кофе достаточно? У меня есть отличный виски.
Роберт поставил поднос с двумя чашками, кофейником, сахаром и сливками на столик напротив кресла, в котором сидел его брат. Разглядывая Куинна, он пытался угадать, что именно тот чувствует, узнав о Флейм. Прямо сейчас братец выглядит недовольным, словно его смертельно обидели, даже унизили.
— Нам лучше поговорить на трезвую голову.
Куинн потянулся к сахарнице, но потом передумал. Черный кофе без добавок в данной ситуации будет лучшим вариантом.
— Флейм дома?
— Вернулась в Новый Орлеан. Соскучилась по детям.
От слов брата Куинна передернуло. Он все еще не мог поверить, что Роберт и мерзавка вместе и у них общие дети.
— Это она вытащила тебя из психушки?
— Да, это была она. Мне повезло.
Куинна снова передёрнуло от возникшего в голове образа Флейм в монашеском одеянии с нимбом на голове.
— Флейм — добрая самаритянка. Тошно даже думать.
Роберт отхлебнул пару глотков кофе, считая, что капелька бренди сейчас вовсе бы не помешала. Смотря на брата поверх чашки, подумал — хорошо, что Куинн не знает, как у них с Флейм все обстояло вначале на самом деле. И что из «Норфолка» она его вытащила не по доброте душевной. И, если бы все в итоге не привело к рождению Эйдана и Даниэлы, сам Куинн уже мог быть давно мертвым. Интересно, стоит ему однажды рассказать брату, что тот фактически обязан ему жизнью?
— Ты чего психуешь, Куинн? Мой союз с твоей бывшей настолько противоестественен? Или в тебе ревность говорит?
Роберту действительно было интересно узнать причины, почему Куинн настолько в шоке, что он сошелся с Флейм. В прошлом их с братом уже привлекала одна и та же женщина.
— Мог бы выбрать какого-нибудь получше. В мире множество более достойных женщин. По крайней мере, адекватнее. Может, у тебя после психушки провалы в памяти, но Флейм травила Келли, сводила с ума, едва не сделала из нее инвалида и стреляла в тебя.
— А кто-то сидел сложа руки и не пытался ей помешать. И, если бы этот кто-то не оглушил меня и не поменялся со мною одеждой в одну роковую ночь двадцать лет назад, все сложилось бы совершенно иначе. Вот только я не помню имени сообщника Флейм. Видимо, у меня все-таки провалы в памяти после психушки.
Саркастические упреки брата достигли нужной цели. Куинн испытал дискомфорт вперемешку с чувством вины. Но все-таки решил выяснить, в курсе ли его брат всех мерзостей своей нынешней пассии.
— Тебе известно, Роберт, что Келли была беременна от меня? И из-за наркотиков, которые давала ей Флейм, ребёнок…
— Келли потеряла вашего ребенка. Я знаю и мне жаль, действительно жаль.
Сочувствие брата было искреннем, Куинн видел это, а ему самому все еще тяжело было говорить об этом. Об их с Келли нерождённом ребенке.
— Я не собираюсь делать вид, что в случившемся в прошлом нет и моей доли вины. Могу лишь снова повторить, что сожалению о своей роли в твоей судьбе. Но Флейм безумна, ты и представить не можешь насколько, Роберт.
— Поверь, братец, отлично могу. Прежде чем мы оказались с ней в одной постели, всякое бывало.
— Тогда?
— Она изменилась.
Куинн не веря покачал головой. Флейм исправит только могила. Если Роберт не осознает, что она использует его…
— Она здесь не для того, чтобы мстить тебе. Но, кажется, тебя больше смущает факт моей связи с Флейм. Почему? Ты украл у меня Келли. Затем женился на Натали. А я…
— Ради Бога, Роберт! Если бы ты просто спал с Флейм, мне было бы плевать. Но у вас дети, а значит, это не обыкновенная интрижка.
Голос и лицо Куинна источали раздражение. Значит, дело все-таки в его ревности? Пристально разглядывая брата, пришел к данному выводу Роберт.
— Так вышло. Мы не планировали.
— Как давно вы женаты?
— Мы не женаты.
— Почему?
Куинн с вопросительно-ироничным взглядом уставился на брата. Вот это уже было любопытно. Заделать детей Флейм Роберт умудрился, но не поспешил сделать из нее честную женщину, что наводило на определенные мысли о данном союзе. А миссис Робертс он ее представляет лишь для соблюдения формальностей.
Роберт легко угадал мысли брата по его ироничной улыбке, как и последовавшие выводы.
— Я официально мертв. Живу под вымышленным именем по поддельным документам.
— И как только восстановишь свою личность, сразу окольцуешь Флейм? Почему у меня возникают в этом огромные сомнения?
— Ждешь, что мы попросим твоего благословения?
Роберт постарался всеми эмоциями на своем лице выразить, что брата не должно заботить, женится он однажды на Флейм или нет.
Куинн в отчет скривил гримасу, означающую, что по-своему истолковал сказанное.
— Ты в упор не видишь планов и целей Флейм. Почему она привязала тебя к себе. Раз не вышло со мной.
— Ты намекаешь, что от меня ей просто нужна твоя внешность? И, находясь рядом со мной, она воображает тебя? Ты когда-нибудь вообще знал Флейм? Настоящую? Что у нее внутри? Каким было ее детство? Что она любит. Что ее пугает. Что радует и вызывает смех.
Конечно, посвящать брата в ужасающие подробности детства Флейм, что делал с ней ее родной отец, Роберт не собирался. И не только потому, что поклялся ей никогда и никому не рассказывать. Куинну в первую очередь. А потому что считал, что обязан оберегать Флейм, в том числе ее личную жизнь.
— Флейм любит деньги, потому что в детстве жила в нищете.
— И очевидно, по твоему мнению, все еще влюблена в тебя.
В ответ Куинн промолчал. Роберт понял, что не так уж и далек от истины. И решил ответить братцу его же оружием.
— А что же тогда Натали? Она с тобой потому что все еще любит меня?
— Это другое.
— Неужели, Куинн.
— Кажется, виски все-таки не помешает.
Роберт хмыкнул и отправился к бару налить им с братом виски.
Следующие пять минут они провели в молчании, каждый размышляя о своем, наслаждаясь вкусом виски, пытаясь привести полную противоречий ситуацию хоть к какому-то знаменателю.
— Тебе будет неприятно услышать, Роберт. Но между мной и Натали никогда не стояла твоя тень. Твое безразличие к ней в вашем браке и любовь к Иден Кастилио сделали свое дело. Оказав мне услугу.
Да, Роберту стало неприятно от слов брата, но не из-за Натали, а содержащегося намека относительно Флейм. Что это Куинн возомнил о себе?!
— Ты никогда не любил Флейм. Даже она это понимает. Но все равно не можешь смириться, что она предпочла меня?
— Заменила.
Роберт допил виски в бокале, пытаясь понять, куда нажать, чтобы понять истинные причины, по которым его братец не хочет признать, что Флейм давно забыла о нем.
— Дело в Эйдане и Данни?
— При чем здесь ваши с Флейм дети?
— Как ты сказал ранее, если бы я просто спал с Флейм… Но дети…
— У меня с Натали тоже общая дочь.
— Не меняй тему, Куинн.
Чертов Роберт, всегда хочет докопаться до сути. Куинн с силой сжал в руке бокал с виски. А затем встал с кресла.
— Ладно, вот тебе правда. С первого дня знакомства с Флейм я понял ее суть. Она не домашняя девочка, стремящаяся варить обеды, обзавестись детишками и быть от этого счастливой. Она авантюристка до мозга костей. Прокручивала махинации с алкоголем в Новом Орлеане с кузеном еще до нашего с ней знакомства. Мы собирались обокрасть тебя и кутить в свое удовольствие, объехать весь мир. Когда она помешалась, это казалось мне естественным развитием ее личности. Такие, как Флейм, не заканчивают жизнь старушками, сидя у камина в кресле-качалке и укутавшись в плед. Тюрьма, пуля в лоб или сумасшедший дом — вот ожидаемый конец для нее. Но ты… Ты что-то сделал с ней.
— Тебе хочется думать, что Флейм притворяется, использует меня для мести тебе. Что она все еще одержима тобой. Поверить же, что Флейм изменилась вопреки своей сути, что быть матерью для нее истинное счастье, что именно со мной…
— Как тебе удалось?
— Я выслушал ее, Куинн. Понимаешь, выслушал! Попытался узнать, почему она была такой, какой была. И понял. Принял, не осудил. Не использовал, как ты в свое время. Я был рядом, я заботился о Флейм. Сражался с ее демонами. До сих пор сражаюсь. Не сбежал в уютные объятия кого-то нормального, лишь бы облегчить себе жизнь.
Куинн едва не прокомментировал, что это не вполне нормальная позиция, тащить на себе проблемы другого человека, тем более кого-то вроде Флейм. Связывать жизнь с подобной ей. И пусть он почти не знал брата по-настоящему, отчего-то решил, что иначе Роберт просто уже не может. Жить и наслаждаться. Слишком привык постоянно преодолевать трудности. Это стало для него сродни адреналину, от которого невозможно отказаться. Поэтому он и связался с Флейм, завел с ней детей, обеспечив себе рядом с психически неустойчивой спутницей жизни постоянные трудности и проблемы. Постоянный приток адреналина.
— Ты любишь ее?
— Это имеет значение?
Куинн не стал комментировать, что уход от прямого ответа довольно говорящий сигнал. И свою райская жизнь с Флейм, какой пытается представить перед ним Роберт, таковой на самом деле не является.
— Ты все еще с ней. Никуда не сбежал. Сколько Эйдану и Данни?
— Пять лет.
Наконец почти все несостыковки временного промежутка отсутствия Роберта встали на свои места. Двадцать три года, из которых пятнадцать он провел в психушке. Из остававшихся восьми минимум шесть занимали его отношения с Флейм. Еще пару лет на восстановления паралича. Все вполне сходилось.
— Плюс девять месяцев беременности. И, готов поспорить, Флейм не забеременнела с первой попытки.
Куинн явно считал себя остряком. Роберт решил оставить его похабный намек без ответа.
— К чему ты клонишь, братец?
— Я люблю Натали. Мне ничего не мешает прямо и отрыто говорить об этой ни ей, ни тебе, никому. Почему с Флейм у тебя иначе?
— Я не могу похвастаться своими счастливыми историями взаимной любви.
— Или просто не любишь ее.
— Я думаю, что мои чувства к Флейм не твоего ума дела, Куинн.
— Как скажешь, братец. Что насчет Иден и Келли?
— При чем здесь они?
— Уверен, что Флейм справится со своей неуемной ревностью, когда они снова появятся в твоей жизни?
— Иден и Келли долго и счастливо замужем. И как ты верно отметил. Я все еще с Флейм. Никуда не сбежал.
Куинн допил виски в бокале. Говорить о Флейм ему осточертело. Да и кажется, Роберт действительно ничего не замышлял. Никакой мести. Собирался воскреснуть ради сына и рассматривал свои отношения с Флейм частью своего настоящего, прошлого и, увы, будущего. Что на уме у мисс Бофорт вопрос более сложный. Но тут необходимо чуть больше времени, чтобы выяснить ее реальные намерения.
— Какой была бы наша жизнь, если бы мы росли вместе, как думаешь, Роберт?
Роберт вопросительно посмотрел на брата, резко сменившего тему. Но, наверное, он прав, обсуждать Флейм больше не имеет смысла. У каждого на ее счет свое мнение.
— Возможно, нам было бы проще. Мы были бы друг у друга. Не были бы одиноки и потеряны годами. Избежали бы множества ошибок.
— Но мы есть друг у друга. Все еще есть. Несмотря на все наши различия и разногласия, несмотря на сходство, которое иногда пугает. Все еще можем стать близки, несмотря ни на что.
— Ты умрешь через десять лет, Куинн.
— И у нас есть эти десять лет. Нравится тебе быть с Флейм, ради бога. Как брат, я поддержу тебя.
Странные чувства одолели Роберта. Он не знал, что такое иметь брата. Совместные игры и шалости, поддержка, понимание. Если бы, потеряв родителей… Роберт не понимал, как, но вдруг почувствовал близость к брату, не так уж сильно отличающемуся от него самого. Но чтобы не выдавать своих чувств, он саркастично спросил:
— А я в свою очередь не должен лезть в твои отношения с Натали?
— Без условий.
— Ты изменился.
— Надеюсь.
Куинн знал, что Роберт тоже это испытал. Некую близость, истинное родство. Это чувство пугало, одновременно принося облегчение и успокоение.
— Я не доверяю Флейм. Никакие твои уверения, что она изменилась, не изменят моего к ней отношения. И я буду начеку, если она попытается кому-нибудь навредить… Навредить тебе.
— Вздумал защищать меня, Куинн? Мы же не знаем, кто из нас старше.
— Неважно. Она дьявол, Роберт, как бы не пряталась за личиной ангела.
Отредактировано Келли Хант (2025-03-30 13:45:08)
- Подпись автора
Крейг был плохим парнем, стремящимся стать хорошим, и хорошим парнем, с дурными наклонностями.
Это меня повеселило. Но уже то, что он намерен проявлять какую-то заботу и не вредить, радует. Куинн у тебя прям становится таким положительным... 
Но все равно хочет показать свое превосходство в выборе женщин -у него такая вся положительная Натали, а у Роберта исчадие ада Флейм 
